— Уже неделю в воздухе стоит какой-то противный писк, — пожаловалось лето.
Осень не ответила, продолжая внимательно смотреть в монитор. Лето метнуло в нее меховой тапок.
— Эй, ты меня слышишь вообще?
— А? Что? — осень вынула затычку из уха и поморщилась. — Ох уж этот писк... ты что-то сказало?
— Пищит, говорю, что-то, целую неделю уже. Тошно мне от этого.
Осень кивнула.
— Это зима. Она не в настроении, вот и взялась за свою старую игрушку. Хандроид называется.
— Это она пищит?
— Угу. Эти там, — осень показала вниз, на хмурый город, — писка не слышат, они думают, что у них просто беспричинные приступы хандры. А причина есть, и средство от этого довольно простое. — Осень повертела в пальцах затычку.
Лето поежилось.
— А еще у меня нога мерзнет. Тоже из-за этого?
— Нет, нога у тебя мерзнет, потому что ты без тапка.
Лето пошарило в поисках брошенного тапка. Безрезультатно.
— Ладно, тапок я найду. А можно уговорить зиму перестать? Или можно мне хотя бы затычки?
Осень невнятно хмыкнула и развернула свой монитор к лету.
— Смотри.
На светлом фоне угадывался темный силуэт зимы, увлеченно крутившей какую-то ручку на небольшой коробочке. Коробочка заметно вибрировала, и лету показалось, что писк в его ушах усилился. Оно сморщилось. Осень ткнула пальцем в угол картинки.
В углу угадывался другой силуэт, медленно подкрадывающийся к первому. В руках у силуэта было что-то... что-то... Глаза лета расширились.
— Кто это?
— Это весна. Я одолжила ей топор.
Лето побледнело.
— Что она делает?
Осень пристально посмотрела на экран.
— Грядет.